Сегодня, наконец, разрешили к публикации подробности убийства в Рамле на прошлой неделе. Всё до ужаса банально, до скуки.
Группа арабских подростков из квартала Джуариш (15-17 лет) убила еврея Джоржа Саадо (51), гулявшего перед сном, и его пса Ринго. Сиротами остались пятеро детей.
И хотя, чтобы успокоить страсти, полиция объявила, что мотивы не были националистическими (а какими?).
И хотя, как по заказу, в убийстве сознался 15-летний (неподсудный возраст) араб, проходящий по делу о другой поножовщине (ему лишняя мокруха мало что изменит в наказании), находившийся, как ни странно, под домашним арестом.
И хотя старейшины арабского квартала Джуариш выразили соболезнования семье погибшего, указав, что убийство совершили отбросы (как будто там есть не отбросы, весь квартал живёт торговлей наркотиками).
И хотя, и хотя, и хотя...

Никто не написал об этом точнее Хаима Нахмана Бялика. Более века назад, в 1903 году, поэт приехал в Кишинёв после кровавого еврейского погрома. Его жутким, душераздираздирающим свидетельством стала поэма "Сказание о погроме" . Там были такие слова:

Но дальше. Видишь двор? В углу, за той клоакой,
Там двух убили, двух: жида с его собакой.
На ту же кучу их свалил один топор,
И вместе в их крови свинья купала рыло.
Размоет завтра дождь вопивший к Богу сор,
И сгинет эта кровь, всосет ее простор
Великой пустоты бесследно и уныло -
И будет снова все по-прежнему, как было...

Разве что вместо топора на этот раз был пистолет. ("Я выбежал из дому, прихватив пистолет, найденный несколько дней назад", - сознался убийца. В Джуарише каждый ребёнок находит свой пистолет) И свиней на этот раз не было, всё же арабы, мусульмане. А остальное... Жида с его собакой... И будет снова всё по-прежнему, как было...