Как-то гадко всё вокруг. Трёх мальчиков-ешиботников, похищенных в Гуш Эционе, мрази из Хамаса убили. Вчера нашли тела, недалеко от поселения, где работает Лена. Сейчас похороны, все ходят, как в воду опущеные. Вчера ночью эти же ублюдки (не эти же лично, хамасники) девушек пытались похитить, но неудачно.

На Ленкиной малой Родине, в Луганске, колорады на людей кидаются, похитили профессора Семистягу и он умер у них в застенках, сейчас пленили журналистку Настю Станко. Сегодня Губарев (бывший "народный губернатор" Донецка) выдал на гора настоящее пособие по городскому терроризму, где, кроме прочего, рекомендует убить писателя Яна Валетова.

В Хороге, только сегодня это узнал, арестовали Александра Садыкова. Саша, как до него Бозор Собир и Диана Широкова, решили вернуться. Садыков из Канады, Собир из США, Диана из России. А президент Таджикистана Рахмон не понимает, как человек может променять Торонто на Хорог и подозревает, как когда-то Сталин, возвращенцев в неблагонадёжности и шпионаже. О том, что можно просто любить свой народ и желать ему помочь, Рахмону невдомёк. Сам он свой народ не любит и сидит там лишь потому, что в другой стране не сможет устроиться президентом.

В общем, лучше не смотреть телевизора, не слушать радио, не лазить в Интернет. В любом месте, которое дорого мне или моей супруге, происходит что-то плохое. Вс-вышний, я редко обращаюсь к Тебе со страниц этого блога. Но я не понимаю, честно-честно. Что Ты хочешь мне сказать? Что наша, привычная жизнь, с хронической нехваткой денег, всё же лучше любого авторитарно-тоталитарного варианта: палестинского, таджикского, лугандонского? Что как говорит один из известных ботов: "Свобода лучше несвободы наличием свободы!" Я знаю и очень ценю свою свободу. Я благодарю Тебя за то, что Ты услышал нас с Леной, каждого по отдельности, как челюскинцев на льдине и вытащил из наших Лугандонов на дарованную Тобой Обетованную Землю, населёную свободными людьми. Я всё понимаю, а тем, кто не понимает, как я всё это объясню? Как я объясню женщине, ставшей вместе с семьёй беженкой из Луганска и описывающей мне "как Россия всех кинула и никому не даёт статуса", что беженец - это не статус, а состояние души, становящееся в конце концов состоянием тела. Что беженкой она стала в день, когда предала свою Родину и пошла на колорадский референдум. Что Шевченко, Иван Франко, Панас Мирный, Леся Украинка, Чорновил и Бердник смотрели с неба, как она идёт на этот референдум и плакали.

Боты моего дневника упёртые и укуреные, они несут несусветную ересь. Но ересь эту они несут за СВОЮ Россию, за свой флаг и свою Родину. И я их по своему даже понимаю. Потому что те, кто потерял всё своё - беженец, у которого нет ни флага, ни Родины.

А может быть, Вс-вышний, показывая мне эти примеры, ты к чему-то меня готовишь? Чтобы я знал, что, когда испытание придёт на порог моего дома, надо вести себя так, как профессор Семистяга, как Саша Садыков, как Ян Валетов, как Настя Станко. Я понимаю, что надо так. Но, если можно, давай закончим с испытаниями, пожалуйста. Мне уже 42 (не старость, но и не юность), у меня растут трое детей. Я уже взял свой телецентр в Душанбе, походил под обстрелами, повывозил людей из под ракет. Я отслужил в Армии Обороны Израиля и срочную, и резервистскую. И да, я всегда в глубине души знал, кто на какой стороне окажется. И, практически, не ошибся.

Одному Аллаху известно, сколько простоят возведённые в последние четверть века баррикады. Но все баррикады рушатся рано или поздно. Только в душах людей они остаются до последнего вздоха. Я не знаю, как мы будем жить с теми, с кем оказались по разные стороны баррикад. Теперь уже не виртуальных.

Где мы с тобою будем,
Когда закончится их война?
Достанет ли нам силы
Сделать так, чтобы пала стена?
Стена, стена, стена,
Пала меж нами стена. (с) Вакарчук

Саше Садыкову статус беженца полагался по полному праву. Он мог безбедно существовать до конца жизни. Но он не захотел существовать и быть беженцем, он решил жить и драться за Родину и Свободу. Этим человек и отличается от колорадского жука, ползущего на референдум "за то, чтоб пенсии российские, как в Крыму, нам платили". Человек он не хлебом единым и не куском колбасы жив.