На улице завывает ветер. Он несёт с собой мерзкий мелкий снежок. Не полноценный снег, его ожидают к утру, а именно снежок, слякоть. И я сижу перед экраном, многое хочется сказать, но вот думаю, как? Нет, троллям мне нечего сказать, им скоро жизнь всё скажет. Незавидна участь моральных уродов. Когда начнётся заваруха, их пришлёпнут первыми. Хотя бы потому, что никто не будет защищать этих сорокорублёвых аналитиков, живущих у мамы на кушетке и сосущих пивасик. Этих идейных тунеядцев, ударившихся ради халявы в апологетику войны и смерти. А сами они герои только на клавиатуре. Но кроме троллей есть ещё и те, кто искрене чего-то не понимает. Я терпелив, я тоже не сразу понял всё, что понял. Может, когда-нибудь пойму то, что непонимаю сейчас. Пожалуй, снова процитирую стихотворение рава Эли Бар Яалома, которое уже приводил когда-то. По моему, оно не теряет своей актуальности.

Эли Бар Яалом (Хатуль) Я заперся в дальней комнате...

Я заперся в дальней комнате.
Я заперся в тёплой комнате.
Я заперся в тёмной комнате
от смены дней и ночей:
в журнале не ходят кóмменты!
На почту не ходят комменты!
А если и ходят комменты -
то только от сволочей.

Они всё на свете поняли.
Всё в жизни и смерти поняли,
и делятся тем, что поняли,
а ты сиди и читай:
"Цунами и смерть в Японии?
Так вечно же так в Японии!
Зачем им сидеть в Японии?
Уехали бы в Китай!"

Пустяк, а тошнит: излаяли.
Осознанный выплеск зла, или
безмозглая песнь козла, или
дурман газетных цитат?
"Убили детей в Израиле?
Так вечно же так в Израиле!
Зачем им сидеть в Израиле?
Айда в Терезиенштадт!"

А волны встают и катятся.
Повсюду встают и катятся.
Гигантские волны катятся -
таким полстраны на зуб.
И кто-то назад попятится,
а кто-то до дна растратится,
а кто-то собой расплатится,
из тех, кто живут внизу.

Я вижу прекрасно волны те,
я - бешеным криком: "вспомните!"
А эти: "полноте, полноте,
кто жертвы, кто палачи?"
...А я всё мечусь по комнате.
Я сам себя запер в комнате;
и в этой проклятой комнате
никак не найду ключи.