Вернулся из Эйлата, с соревнований по спортивному ЧГК (Что? Где? Когда?). Поделился восторгами со своим компаньоном и адвокатшей. Они подали идею создать пару команд, которые могли бы соревноваться на иврите (сами они не русскоязычные). А ведь идея интересная. Правда, надо будет. чтобы кто-то создал пакеты вопросов на иврите, чтобы кто-то тренировал эти команды.

Но если поразмышлять философски, то ЧГК - одна из немногих положительных вещей, которые наше поколение русскоязычных оставит потомкам. Потому что всё остальное либо досталось нам от прошлых поколений, либо локальное/разъединяющее. КВН почил в бозе, как только убрали прямой эфир и появилась цензура/самоцензура. За последние годы я не вспомню ни одной шутки, ставшей крылатой. А ведь когда-то был порох в пороховницах. Чего стоит одна пародия на Жириновского (мама у меня русская, а отец юрист). Но нынче шутки народу поставляют не квнщики, а политики (денег нет, но вы держитесь). А вот ЧГК до сих пор объединяет народ. Конечно, политика всеми правдами и неправдами пытается пролезть и туда. Конечно, Крюк это не совсем Ворошилов, у Ворошилова были железные яйца. Но 40 лет популярности игры о чём-то говорит, наверно. Практически, вся наша жизнь прошла с этой игрой. И она вобрала в себя всё хорошее, что было в нашем детстве, стала квинтэссенцией положительных вещей, как то жажда и престиж знаний, командный дух, интернационализм (знатоки и телезрители были со всех концов империи, а теперь и мира), вторичности социальных преград, когда есть общая цель и все делают одно дело, нестяжательство. Ведь никто никогда не играл для денег, хотя сейчас и платятся какие-то деньги. Мы ехали из Эйлата и пытались вспомнить, что ещё нас объединяет. Есть ещё День Победы, первый полёт в космос, классические культура и литература. Но тектонические разломы, происходящие в последние годы, грозят уничтожить это общее, всё это уже не совсем объединяет нас. А ЧГК пока остаётся. В Эйлате в одних командах играли ватники и вышиватники. И пусть всё так и идёт. И кто знает, может быть это и есть тот маленький плот, на котором мы переплывём бурлящее море?